И вот полчаса назад неожиданно позвонила приглашавшая девочка, и выяснилось, что, узнав о моем приходе, все три приглашенные феминистки резко зассали и сказали, что если я приду, то ноги их там не будет. Оно и понятно: я бы их порвал, как Тузик грелку - просто на потеху публики. Мотивировку же феминистки придумали такую: Никонов - фашист, нам не о чем с ним разговаривать! Это очень удобно: налепив на кого угодно данный ярлычок, давно уже потерявший всякий смысл, можно скрыть перепуганное лицо за маской неприступной гордости.
- Ну и хуй с ними, - пожал я плечами, утешив расстроенную устроительницу. В конце концов, мне за это не платят, денег я не потерял, а вечер выиграл.
Не успел повесить трубку, как тут же позвонил Леша Торгашев, чтобы как-то загладить ситуацию, поскольку чувствовал себя слегка виноватым.
- Леша, кто эти три прошмандовки? - Спросил я.
- Одна - та самая Самуцевич, которая после плясок в храме стала вдруг экспертом по феминизму. А кто две другие, не знаю, - ответил Леша.
Journal information